В словаре Даля слово галиматья поясняется так: «бестолковщина, чепуха, вздор, бессвязица, бессмыслица». Но как же появилось в русском языке это затейливое слово? Существует несколько версий, но мы озвучим самую интересную.
Жил в Париже врач Галли Матье, человек находчивый и остроумный. Cвои медицинские советы он разбавлял шуткой, пикантным анекдотом, чем заметно поднимал настроение пациентов. «Лечение смехом» оказалось и полезным, и приятным. Став модным врачом и не имея возможности навестить всех, ожидавших его помощи, Матье начал рассылать своим больным листочки, где сверху было проставлено его имя, затем следовал рецепт, а еще ниже — каламбуры и остроты, которые по имени доктора Галли Матье стали именоваться галиматьей.
До середины XIV века книги на Руси писались на пергаменте, который изготавливали из кожи молодых ягнят, телят и козлят. Кожа в процессе обработки приобретала белый цвет. В качестве чернил с XII века использовали смесь сернокислой железной соли с чернильным орешком. Раствор таких чернил засыхал на поверхности хорошо видным слоем. Трудоемкий процесс производства и высокая духовная значимость книг в то время создавали высокий исключительный авторитет всему, что написано «черным по-белому».
В оперетте «Свадьба в Малиновке» один из героев шутливо исказил название танца «тустеп”, назвав его «В ту степь». Это выражение пошло в народ, но как это часто бывает несколько изменилось. «Не в ту степь» говорим мы теперь о «поездке не в том направлении» и об «ответе невпопад».
Персонаж европейского средневекового театра, шут носил полосатый костюм, шапочку с ослиными ушами, а в руке держал погремушку — палочку с привязанным к ней бычьим пузырем, наполенным горохом. (Кстати, от упомянутого двуцветного костюма пошло зафиксированное в словаре Даля выражение «шут полосатый».)
Выступления шута на публике всегда начинались звуком этой погремушки, а во время представления он даже колотил и других персонажей, и зрителей. Возвращаясь к гороху: русские скоморохи украшали себя гороховой соломой, а на Масленицу соломенное шута горохового возили по улицам.
В старину площадь в Кремле, на которой стоит колокольня Ивана Великого, называли Ивановской. На этой площади дьяки оглашали указы, распоряжения и прочие документы, касавшиеся жителей Москвы и всех народов России. Чтобы всем было хорошо слышно, дьяк читал очень громко, кричал во всю Ивановскую.
В одном из стихотворений Ивана Аксакова можно прочитать о дороге, которая «пряма, как стрела, широкою гладью, что скатерть легла». Так на Руси провожали в дальнюю дорогу, и никакого дурного смысла в них не вкладывали. Это первоначальное значение фразеологизма присутствует в Толковом словаре Ожегова. Но там же сказано, что в современном языке выражение имеет смысл обратный: «Выражение безразличия к чьему-нибудь уходу, отъезду, а также пожелание убираться вон, куда угодно». Отличный пример того, как иронически переосмысляются в языке устойчивые этикетные формы!
Выражение «злачное место» встречается в православной заупокойной молитвы («…в месте злачнем, в месте покойнем…»). Так в текстах на церковнославянском языке называется рай.
Иронически переосмыслило значение этого выражения разночинно-демократической интеллигенция времен Александра Пушкина. Языковая игра заключалась в том, что наш климат не позволяет выращивать виноград, поэтому на Руси хмельные напитки производили главным образом из злаков (пиво, водка). Иными словами злачное значит – пьяное место.
